Боль и стрессы, которые происходят с человеком, можно смоделировать на мышах. Учёные изучали процессы, которые происходили во всём организме животных. Поведение мышей во многом схоже с поведением людей.
Например,
мыши так же впадают в депрессию. Исследователи подвергали мышей различным стрессам. То поливали их холодной водой, то засовывали в тесную коробку, при чём, всё это делали не по расписанию, чтобы подопытные не могли привыкнуть.
В мышиных семьях из-за таких потрясений складывалась нервная обстановка, и стресс оставлял серьёзный отпечаток на следующих поколениях. Это не генетическая память, последовательность генов не меняется.
Это эпигенетическая память, то есть изменения происходят не в самой ДНК, а скорее на неких отметочках на ДНК, которые являются механизмами ДНК, читают ДНК.
Эпигенетические изменения – это изменения экспрессии генов или фенотипа клетки, которые не затрагивают последовательность ДНК.
Информация о стрессе сохраняется как минимум до 4-х поколений.
Посттравматический стресс передаётся от одного поколения к другому при помощи рибонуклеиновых кислот. Они содержатся в клетках спермы. Нейтрализовать их воздействие невозможно.
В результате дети и внуки не просто узнают, что за нелёгкая жизнь была у предков, но и разделяют это тяжёлое бремя. Подобные механизмы действуют у всех живых существ. И люди – не исключение.
По некоторым параметрам, например, по склонности или несклонности к риску, генетика работает значительно сильнее, чем воспитание.
Чтобы понять, как память о генетическом стрессе работает на практике, достаточно проанализировать историю нашей страны.
Революционные потрясения, годы ВОВ и перестройка отложили тяжёлый отпечаток на генетические воспоминания.
На нас и сейчас тяжёлые психологические травмы, пережитые прошлыми поколениями россиян.
Зная это, надо строить отношения таким образом, чтобы блокировать генетические эффекты. Если этого не делать, нация просто пойдёт в разнос. Мы будем деградировать.
Избавиться от депрессий и плохих настроений, хронического пессимизма можно. Но если мышам для этого достаточно благоприятной среды обитания, людям сделать это не просто.
Наш мозг устроен сложнее.
Наблюдение за мышами, отцы которых пережили посттравматический стресс, но при этом сами мыши находились в благоприятной среде, показало: посттравматические стрессовые симптомы исчезали.
Мыши играли, вовремя получали полноценную пищу, жили в просторной клетке.
Эпигенетические изменения корректировались.
Людям же, чтобы избавиться от последствий стресса, наладить питание и нормальные условия проживания недостаточно. Необходима грамотная гигиена социальных и политических отношений. Передастся или нет закодированная на молекулярном уровне память о стрессе нашим детям и внукам, зависит от нас самих.
У людей, в отличие от мышей, есть дополнительное лекарство:
образование, культура, наука.
Всё это помогает исцелиться от наследственного недуга.
Когда у человека скомпенсированы страхи, он открывается, в большей степени реализует себя. Человек, склонный к экспериментам, новаторству, свой потенциал реализует в полной мере.
Трудности в жизни могут стать стимулом для новаторских идей.
Изоляция человека, в какой бы области это не происходило, является колоссальным потенциалом для развития собственных ресурсов.
Надо просто в любой психотравмирующей ситуации научиться видеть плюсы – и тогда всё в вашей жизни наладится.
